Моя жизненная стезя. Издание третье дополненное
We will keep fighting for all libraries - stand with us! Search the history of over billion web pages on the Internet. Capture a web page as it appears now for use as a trusted citation in the future. Search icon An illustration of a magnifying glass.
В целом средненько, я бы даже сказал скучная жвачка. ГГ отпрыск изгнанной мамки-целицельницы, у которого осталось куча влиятельных дедушек бабушек из великих семей. И вот он там и крутится вертится - зарабатывает себе репу среди дворянства. Особого негатива к нему нет.
- С конца го года началось усиленное вооружение и сосредоточение сил западной Европы, и в году силы эти — миллионы людей считая тех, которые перевозили и кормили армию , двинулись с Запада на Восток, к границам России, к которым точно так же с го года стягивались силы России. Двенадцатого июня силы западной Европы перешли границы России, и началась война, т.
- Для полной функциональности этого сайта необходимо включить JavaScript. Вот инструкции, как включить JavaScript в вашем браузере.
- Краснов-Левитин А.
- Теперь, когда эта книга напечатана и скоро разойдется по свету, я ясно вижу ее недостатки как по стилю, так и по содержанию.
- Russian Pages , [1] с. Home Россия и мировое зло: труды по истории тайных обществ и подрывной деятельности сионизма
- Тебя, милый мой сын, жители Сеуты считают слегка помешанным: это следствие их темноты. Ян Потоцкий.
Впервые на русском языке издается полный текст автобиографической книги Сергея Михайловича Эйзенштейна — , крупнейшего кинорежиссера и теоретика искусства, выдающегося педагога и блестящего рисовальщика, одного из самых знаменитых деятелей культуры XX века. Книга эта может поразить читателя неожиданностью материала, оригинальностью его изложения, да и самой направленностью воспоминаний. Она нетипична даже для такого исходно неканонического жанра, как мемуары, — жанра, который колеблется от скрупулезной, подкрепляемой документами реконструкции жизненного пути до лирического, нередко ретушированного автопортрета, от живописания эпохи и современников до яростной полемики с ними post factum, от исповеди до проповеди «на примере собственной судьбы». Книга Эйзенштейна, в той или иной степени соприкасаясь с иными из этих тенденций, развивается в направлении не совсем характерном для мемуаров, но совершенно органичном для их автора. К мемуаристам в наибольшей мере применим совет А.
